Все мы немного динозавры. Сказка юрского периода. Часть 2.

Глава 6. Новые знакомцы.

Внезапно они остановились. В глубине леса слышались равномерные удары и ещё какие-то странные звуки, каких они ещё не слышали. Это не было завываньем ветра, шумом воды или грома, криками животных. Звук был протяжный и долгий, он поднимался и опускался с разным ритмом. Отзвуки разных шумов были в нём, но это был не шум. "Что это",- спросил Сапи, вздрогнув. "Или кто?" - Хомо вытянул вперёд шею, но за сплошной стеной огромных папоротников ничего не было видно. "Петя какой-то. Придётся пойти", - сказал Енс, - "И выяснить". Осторожно пробираясь между стволами, они вышли на поляну и застыли разинув рты. Зрелище было впечатляющим. Огромный стегозавр равномерно ударял по стволу гинго тяжеленным шипастым хвостом и, взмахивая в такт головой, заливался. "Да....",- восхищённо прошептал Енс. Дерево угрожающе затрещало. Путешественники бросились в сторону. И правильно. Шум затих. Они выглянули снова. Стегозавр оттаскивал ствол к краю поляны. "Помочь?", - спросил Хомо, осторожно подходя. Остальные держались немного позади, видимо, из скромности. Стегозавр развернулся и... расхохотался. Редкая удача, как поняли они со временем. Скоро поляна была очищена от стволов (с помощью путешественников). "Ну",- сказал так называемый Петя, - "пора в дорогу". И принялся связывать стволы лианами. "Вот здорово!" - воскликнул Хомо. "И мы с Вами!". "А куда?",- спросил осторожно Енс. "По реке",- махнул лапой Петя, "Посмотрю что там." "Нам вообще-то тоже туда, но"... Сапи с недоверием оглядел связанные брёвна. "По-моему, лучше пешком". "Отстанешь, видишь какое течение. Хочешь остаться один?", - спросил Хомо. Сапи не хотел. Плыть сначала было страшновато. Хотя Хомо будоражила опасность, он не смог бы сказать, чего здесь больше страха или восторга. А Сапи смог бы. Да он и сказал. Они проплыли довольно большой отрезок реки скоростной и бурный и искали место, где бы пристать подкрепиться, как Енс заметил у отмели игуанодона. Тот неторопливо брел вдоль кромки джунглей, срывая что-то с деревьев, но не ел, а куда-то складывал. Интересно. Да и место для причала подходящее: течение несколько замедлило бег, а берег выположился. Игуанодон, конечно же, удивился, увидев выскочивший из-за поворота плот, но был радушен. Да и что ему оставалось делать при эдакой компании, один стегозавр чего стоил. А побег ему претил. "Эрек",- представился игуанодон, почесав затылок. Познакомились. Оказывается, Эрек собирал различные растения, из которых составил уже неплохую коллекцию. Хомо чудачество травоядного не заинтересовало. А Сапи спросил: "Зачем?". Ответ Эрика был туманным, как и любого исследователя: "Чтобы знать". Тут из-за деревьев вышла Дина - изящный бронтозавр и подруга Эрика. Хомо был очарован. Он вообще поддавался очарованию. Характер и возраст, подумал Енс. День клонился к закату. Путешественники устали. Когда тьма опустилась на юрский лес, все крепко спали.

Глава 7.Находки.

На следующий день спозаранку тишину разорвали вопли Эрика (радостные). И путешественники, не протерев глаз, выскочили на берег реки. Странное зрелище открылось перед ними! Эрек исполнял замысловатый игуадонский танец вокруг чего-то, лежащего на земле, а рядом скромно стояла Дина. Подойдя поближе, они увидели, что скакал Эрик вокруг трёх крупных яиц. Дина бережно подобрала яйца и положила в сумку на животе. "Чего это он сияет?",- спросил Сапи. "У них будут дети",- сказал Енс. "Чего же тут хорошего", - усомнился Хомо,- "по-моему, от этого очень много шума". "Ну, их можно воспитывать, например", - сказал Енс, "или играть, или учить чему-нибудь". "Играть -звучит неплохо", - отозвался Сапи. И все разошлись по своим делам. Хомо взъерошил гребень и отправился к скалам, видневшимся ниже по течению реки. Здесь было прохладно, редкие кустики взбегали по склону. Пустынно. Хомо любил забраться повыше в горы и сидеть на уступе над пропастью. В голову приходили какие-то слова, образы. Наверно, он был поэтом. Иногда он брал с собой дудочку, и тогда окрестные существа испытывали странное тоскливое чувство. Хотелось то ли выть, то ли кусаться. Если же к нему присоединялся Сапи со своим барабаном, желания окружающих вполне определялись. Так что уединение - ещё и спасительная необходимость. Взобравшись повыше, Хомо оглянулся, выбирая подходящий уступ, и тут заметил большое продолговатое яйцо, лежащее в углублении скалы. Он взобрался повыше, уселся, свесив ноги, хотел помечтать, наблюдая за облаками, или что-то в этом роде, но одинокое яйцо, белеющее внизу, не выходило у него из головы. Стемнело. "Странно",- подумал Хомо, "у всех яиц должны быть родители". Он подождал ещё немного, но никто не появлялся. "Так ведь оно и пропасть может". Хомо подождал ещё немного, почесал гребень, вздохнул, взял яйцо и начал спускаться. К стоянке он подошёл уже в сумерках. Эрик и Дина копошились у берега. Остальные, видимо, спали. Хомо направился к семейной паре. Для консультации. Он внимательно смотрел, как Эрик копает в песке ямки, аккуратно укладывает туда яйца и присыпает тёплым песком. Потом отошёл подальше и проделал ту же операцию. И уселся рядом на прогретый за день песок. Заходящее солнце осветило тёмные силуэты Эрика и Хомо, напоминающие каменные изваяния острова Пасхи. И опустилась ночь.

Глава 8.Прибавление в кампании.

На следующий день, задремавший под утро Хомо, проснулся от шевеления песка под боком. И вскочил, как ужаленный. Песок над яйцом осыпался. Скорлупа трещала, в образовавшемся отверстии показался длинный зубастый клюв. Хомо с воплем отпрянул. "Что это?"- послышался удивлённый голос подбежавшего Сапи. "Чьё оно?", - перебил оказавшийся тут как тут Енс. "Теперь моё",- ответил оправившийся Хомо. "Откуда?". Но, отвечать, не было времени. Из яйца высвобождалось нечто несуразное. Малыш был гол, лыс, с длинным зубастым клювом, а с боков у него торчали небольшие отростки - будущие крылья. Ещё до конца не высвободившись из яйца, он отчаянно заверещал. И пребольно тюкнул Сапи в близстоящую лапу. Сапи взвыл, отпрыгнув. "Ты чего притащил!".....Ворча и прихрамывая Сапи удалился в джунгли, откуда ещё долго слышался его раздражённый, возмущённый басок. "Зачем ты его взял? Оно не твоё", - строго спросил Енс, наблюдая за попытками Хомо укрыть малыша сухими листьями и травой от утренней прохлады. Выглядел новопоявившийся и впрямь жалко, к тому же отчаянно кричал. "Пришлось. Оно лежало на скалах совсем одно. Никто не приходил, и очень долго. Не бросать же", - отвечал Хомо, одновременно пытаясь укрыть младенца. "По-моему, он голоден", - подвёл Енс итог своим наблюдениям. "Пойду, принесу листьев. Потом разберёмся". И он убежал в джунгли. Листья есть существо не стало. И заверещало ещё отчаяннее. "Посиди с ним", - попросил Хомо. " За рыбой схожу. По-моему это кто-то из птеродактелей или что-то в этом роде. Я их как-то видел. Над водой", - прокричал он уже на бегу. А Енс сел на некотором расстоянии от малыша, не спуская с него глаз. Крики и возня привлекли Эрека с Диной. Подойдя поближе, те переглянулись, покачали головами и, дружно решив, что у них будет всё по-другому, удалились к берегу закапывать свои яйца в начинающий прогреваться песок. Игуанодоны были поглощены своим предстоящим, и это отделяло их от окружающих слабопроницаемой мембраной. "Хорошо, что Петя уплыл на разведку вниз по реке с утра пораньше, а то ...Шуму было бы больше",- подумал Енс. Тут показался бегущий Хомо с крупной рыбиной в клюве. Подбежав, он бросил рыбину у самых лап своего питомца. И перевёл дух. Малыш не медля ни секунды, с размаху вонзил в неё свой клювик. Но оторвать от рыбы кусок не смог и заверещал ещё отчаяннее. "Попробуй дать жёванную", - предложил Енс. И дело пошло. Скоро малыш наелся, глаза у него стали закрываться. "Надо его как-то устроить, на земле ещё застудится", - подумал Хомо, и тут вспомнил о растрёпанных клубках, с которыми играл Сапи. Попросив Енса посторожить питомца, Хомо бросился отыскивать подходящее "гнездо". В одном из них он и устроил уже спящего крикуна. И облегчённо вздохнул. Но, как оказалось, рано. Младенец пачкал "пелёнки"! Надо было пошевеливаться, чтобы обеспечивать его свежими. Пришлось позвать на помощь Сапи и, даже, Эрека. Тем более что Хомо приходилось отлучаться за рыбой. Может быть, поэтому все были такими тихими и непривычно молчаливыми, когда вернулся Петя. Удивлённо-радостных возгласов Пети никто не разделил, на вопросы отвечали односложно, и он, обиженный, удалился в ночь, которая к этому времени наступила. День, как это бывает в подобных случаях, пролетел незаметно. Кто не верит, пусть проверит.

Комментарии:

Комментирование этой статьи закрыто.